![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
О героизме
В ЖЖ ув. ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
svechin выложены воспоминания очевидца о событиях лета 1942 года. Если совсем кратенько - неисправный Т-34 и 4 солдат РККА погибли, разменявшись на порядка 20 немцев и выигранное время. Почитайте, очень красиво и душевно написано.
Но лично меня не покидала мысль о "синдроме усталого пулеметчика". Это (с) Алексея Исаева, в ответ на подобный рассказ о том, как уставший тащить на себе "Максим" отступавший залёг за пулеметом и, выпустив лентуу по немецкой колонне, погиб, - озвучившего мысль что прославление подобного бессмысленного (в части собственной гибели) героизма - в некотором роде глупость.
И это действительно так - все-таки Паттон был прав - главная задача не героически погибнуть за свою Родину, а заставить врага сделать это за его фатерлянд. Сейчас я вам приведу еще одну историю, которая произошла практически там же. И в то же время.
Тучный генерал-полковник, в заляпанных глиной сапогах, с красными щеками, на которых тускло отсвечивала седая щетина — он уже два дня не брился и за две ночи не больше трех часов спал,— приказал майору Вороновскому и двум батареям сорокапятимиллиметровых пушек, тожеоказавшихся здесь случайно, перекрыть и удерживать до ночи дорогу.
— Пехоты тут до двух рот, да не в ней дело... Танки идут. Дорогу расчищают, вроде бульдозера. Сбейте им темп!
Генерал тут же — рвалось, наверное, где-либо и в другом месте — и уехал, передав командование прибывшему с ним полковнику пехоты. Пожилой, с явно выступающим брюшком, тот, сняв пыльную фуражку и пригладив волосы
на лысеющей голове, спокойно и выжидающе оглядел командиров из-под насупленных бровей, спросил:
— Ваши соображения? Только коротко.
— Сил маловато,— сказал капитан из сорокапятчиков и осекся, почувствовав, что выпалил не то.
— У него, у немца, тоже,— буркнул полковник.— Там, у танков в тылу, еще наши дерутся.
......
Майор Вороновский разместил свой дивизион по краю садов, взбегавших в гору. С -фронта батарею
прикрывала балка, и прямо перед ними, по противоположному склону, заворачивая серым удавом влево, лежал грейдер, по которому артиллеристы только что прошли сами. «Хороша позиция,— подумал майор Вороновский.—
Если фрицы пойдут колонной и подставят бока, насыплем уголька в штаны!» Тягачи, трактор и два прицепа с имуществом отвели в сады позади батарей. Артиллеристы начали лихорадочно окапывать орудия и делать щели,
но работа не была выполнена и на треть, когда за вершиной противоположного холма поднялись клубы пыли и послышался лязг железа. Немцы в самом деле шли колонной, как на учениях, но после первых же
залпов танки натренированно стали рассредоточиваться, расползаясь вправо и влево. А развернувшись по фронту, остановились и открыли огонь с места.
— Сволочи! — выругался Вороновский.— Боятся атаковать с ходу, поводыря ждут...
И не ошибся — вскоре с запада, прямо по курсу грейдера, поднырнули десятка два пикировщиков. Из танков метнулись не очень яркие при дневном свете красные сигнальные ракеты, и пикировщики, выстроившись кругом, центр которого постепенно смещался к дивизиону Вороновского, начали свою работу. Это была бомбежка не «все вдруг», а методическая обработка целей; в конце чуть разомкнутого круга очередной бомбардировщик клевал носом, заваливался и, грохоча пулеметами и подвывая, шел к земле; дойдя до какой-то точки, метрах в двухстах — трехстах от земли, он открывал
люк, из которого выскальзывала пачка бомб — их можно было не только пересчитать, а даже, казалось, и прочитать надписи на боках; бомбы шлина цель, а пикировщик, дрогнув, задирал нос и пристраивался в круг. За первой волной бомбардировщиков прошла вторая, и лишь после этого танки, маневрируя и стреляя с ходу, двинулись вниз, И сразу же один из них закрутился на месте — самый нижний, напоровшийся на сорокапятчиков, а два других, прямо против дивизиона Вороновского, загорелись. Три или четыре из головных, все еще маневрируя, продвигались вперед, но
некоторые уже и попятились выше по склону. Возможно, нарвавшись на отпор, танки по-просту обошли бы позиции артиллерии, но справа далеко уходила в степь балка с крутыми краями, а слева, ниже мостика, речка
образовала заболоченные низинки, и немцы, видимо, не хотели рисковать.
— Теперь игра на нервах,— сказал Вороновский командиру первой батареи, известному в полку гитаристу и любителю женского пола.— Теперь — не спешить и не зевать...
.........
К заходу солнца бой затих. Еще два немецких танка горели на склоне — жирный дым от них, как тушь из опрокинутого
пузырька, стекал вниз, в балку,— а три или четыре темнели в пшенице, подбитые. Остальные ушли. Какие понесли потери сорокапятчики и пехотинцы, было неизвестно, но в дивизионе майора Вороновского три орудия годились разве что на металлолом. При багровом закате похоронили убитых, на освободившийся от снарядов прицеп уложили раненых. Собрав
уцелевших, майор Вороновский, тоже раненный в руку — ее перехватывала, окольцовывая, совсем еще белая, не успевшая загрязниться перевязка,— сказал:
— Получен приказ на отход. Двигаться начнем сейчас же, немцы до утра не сунутся. Вопросы есть?
Вопросов не было.
Вот так вот и надо воевать. Не бросая поврежденных танков, не вызывая добровольцев на верную смерть - а организуя опорный пункт в станице, выдерживая удар пикировщиков, вышибая немцу танки и по темноте оттягиваясь назад. То же самое выигранное время, только без смертельного героизма, а с героизмом "бытовым", тем, который "воевать по уставу".
Скажете "ну конечно, тут целый дивизион скорее всего корпусной артиллерии, да на мехтяге, а там неизвестно что было, если один поломанный танк и трех бойцов оставили". Да и нагнали скорее всего тех "отступавших" пешком мотопехота на бронетранспортерах - вот только и танка уже нет, и минимум одного ручного пулемета, которым можно было бы от мотоциклетной разведки огрызаться. В общем, когда кто-то кладет на весы свои жизни, он уравновешивает чужие ошибки. И об этом надо писать не с гордостью, а с горечью.
P.S. Могу еще вспомнить историю про полковую пушку возле Холмово, когда один солдат, оприходовав брошенное по причине поломки тягача орудие, сдерживал немецкое продвижение. Стрелять не умел, никого не убил, окромя пёсика из немецкого экипажа, да заклинил башню у "двушки", но немцы в деревню не сунулись, привлекли к работе несколько средних танков, а защитник не стал героически погибать, а расстреляв все снаряды снял с пушки замок и ушел к своим. Вот так вот надо, а не "четыре трупа возле танка".
no subject
24 ноября 1941, немцы внезапно заняли Солнечногорск. На Ленинградское шоссе, к Пешкам срочно перебрасывают что могут, полк без одного батальона из панфиловской дивизии при пяти орудиях. Батальоны подели на 3-4 после осенних боев, конечно. На фронт в шесть километров.
Шоссе минируют и немного вправо прикрывают пушками и одним батальоном, другой окапывается левее шоссе, в поле у Савельева вплоть до железной дороги. Вечером по шоссе приезжают танки и пехота противника, кто-то подрывается на шоссе, кого-то подбивают пушки, немецкая пехота огородами заходит пушкам в тыл, но на счастье артиллеристов в запасе в Пешках есть два танка (те самые, которыми в это время на южной окраине Пешек оправдывается комбат-танкист перед разгневанным Рокоссовским, см. его мемуары). Танки бьют пехоту и дают возможность артиллеристам сняться с позиций и отступить. Шоссе свободно, но немцы из осторожности теперь наступают полем. Полковые саперы ставят мины непосредственно перед наступающим противником, отойти не успевает никто из них. На этих минах тоже что-то подрывается.
Один из панфиловских истребителей танков выводит из строя и поджигает немецкий танк, но в чистом поле сам тут же гибнет под огнем сопровождающей пехоты - не повезло, танк не поехал прямо на ячейку, к танку пришлось бежать. Его роту, окопавшуюся в поле у шоссе, полностью раскатывают танками, выживают двое, занимавшие тыловые позиции. Роты у железной дороги в темноте отходят.
Немцы продвигаются дальше в Пешки, командарм Рокоссовский со своим штабом чудом успевает уйти огородами и оврагом.
Кто здесь молодец и всем пример, а кого нужно оплакивать? Чуть иначе сложись детали боя - и кто-то из погибших сумел бы отойти, а вырвавшиеся наоборот, пали бы смертью героев.
no subject
А вот рота, окопанная в поле - надо выяснять, почему они зарылись именно в поле. В том числе и по рельефу, у Пешек хоть все дачами нарезали, холмы-то никуда не делись. Возможно, зря они полегли. Впрочем, не зря тут выше "Волоколамское шоссе" вспомнили, ой не зря.
no subject
Ну и я, кстати, не удивлюсь, если известная часть эпизодов типа "бросился под танк" - украшение пропагандой или солдатской молвой реальности, в которой бойцы погибали не преднамеренно, а от близкого подрыва или вражеского огня.
Почему зарылись в поле - там все просто. Как раз там где леса и холмы, они только минимальное боевое охранение оставили. А в оборону основными силами встали там, где могли пройти танки. Конкретно перед Пешками эта опасная полоса заметно уже, чем ближе к Солнечногорску. Правее шоссе быстро начинаются леса, холмы и овражистые истоки Клязьмы, а вот левее, до железной дороги - поле. Часть поля ближе к железной дороге пересекает овраг с ручьем. Немецкие танки, естественно, шли там, где лесов и оврагов нет, по шоссе, а потом по полю рядом с ним. Там их и пытались сдержать, насколько хватило сил, но их почти не было на тот момент.
Ближе к Москве, за Пешками еще лучше - там тот же овраг пересекает само шоссе. Там немцев держали чуть не двое суток, 25 и 26 ноября, туда уже успели подтянуть побольше сил и средств. Но для этого нужно было сдержать немецкую ударную группу на подступах и выиграть немного времени. И, вообще-то, в Пешках КП армии развернулся 24 ноября.